Есть такое понятие, как первое поколение интеллигенции того или иного народа. Часто первое поколение интеллигенции – это выходцы из высших или средних слоев населения, впитавшие в себя культуру метрополии и в меньшей степени – традиционную культуру своего народа. К этой категории можно отнести ингушскую интеллигенцию конца XIX начала XX веков. Однако естественный ход развития ингушского общества был нарушен октябрьским переворотом 1917 года. Тогда часть ингушской интеллигенции не вписалась в новую формацию, т.е. в большевистскую идеологию, была вынуждена эмигрировать, те, кто не захотел уезжать были уничтожены. Другая часть влилась в коммунистическую систему. Третья часть замкнулась в себе. А тут подоспела новая, так называемая , пролетарская интеллигенция, что является результатом культурного этнического синтеза. Такое явление в жизни общества, научно описали американские ученые – социологи, в исследовании «человек на рубеже культур», и определили его генезис как порождение империализма экономического, политического, культурного и сделали такое заключение – маргинальный человек легко становится неустойчивой личностью с космополитическим мировоззрением, у которого нет чувства подлинной связи со своим народом, со своей родной культурой и исторической традицией. И потому никакой позитивной роли в развитии этноса и его культуры маргинальная личность, играть не может. Вопрос очень сложный. Требуется всесторонний и глубокий анализ данному явлению, чтобы дать ответ на вопрос: «Почему часть ингушского народа, волей истории, оказалась маргинальной?» Опыт показывает, что из маргинальных слоев того или иного народа выходят и космополиты, и ассимилянты, и националисты, и махровые шовинисты. Маргинальные личности, как правило, создают и свои коррумпированные гнезда, им безразлична судьба народа или нации, их идеал – туго набитый кошелек. Однако, этот вопрос слишком обширный. Поэтому, остановимся лишь на маргиналах – ассимилянтах, сторонниках «Вайнахизма», «Вайнахского языка», «Вайнахского народа». Статья господина Мальзака («Ингушетия» № 71 с.г.) начинается с краткого ввода ( о языке и литературе): «На удивление много пишут в последнее время об исторических корнях и проблемах ингушского языка. Нередко заслуживающие внимания доводы ученых перемежаются с несусветной ахинеей «языковедов» - любителей. Но мало кого волнует его бедственное положение, за исключением разве, что Мусы Яндиева, пытающегося в одиночку разбудить ученых - языковедов от вековой спячки». Теперь обратимся к тем, кого М. Яндиев пытается «разбудить от вековой спячки». Для этого придется сделать небольшой экскурс не в столь далекие времена. В первые годы Советской власти были приняты директивы о создании алфавитов для бесписьменных народов и подготовке кадров в целях преподавания родных языков. З.К. Мальсагов создал грамматику ингушского языка (части речи), но алфавит создавали до него и Фома Горепекин, и Магомед Джабагиев. Первых специалистов ингушского языка назвать лингвистами очень трудно т.к. они не имели специальной вузовской подготовки. Исключение составляют З.К. Мальсагов и Д.Д. Мальсагов. Основную работу по исследованию ингушского языка выполняли ученые иноязычного происхождения, например, видный кавказовед Яковлев. Его перу принадлежат такие монографии, как «Морфология ингушского литературного языка», «Синтаксис ингушского литературного языка». Последний труд был переиздан в 2001 году ограниченным тиражом, на личные средства тогдашнего председателя Правительства РИ А. Мальсагова. Ингушских специалистов Яковлев и другие исследователи привлекали для переводов или для сбора практического материала. Вплоть до депортации 1944 г., начиная с 20-х годов, была защищена только одна кандидатская диссертация в 1940 г. (Д.Д. Мальсагов). Основная работа сводилась к составлению школьных учебников, теоретические вопросы оставались за бортом. В итоге, ингушская лингвистическая школа в эти годы не состоялась, и мы, практически, потеряли основной фонд живого ингушского языка. С 1957 года в Грозном начинают функционировать Чечено-Ингушский НИИ истории, языка и литературы и пединститут. Вплоть до распада ЧИАССР по линии НИИ исследованиями ингушского языка занимались только два человека – И. Оздоев, О. Чапанов. Обоих нет сейчас в живых. О. Чапанов, талантливый исследователь-лингвист, его труды следовало бы переиздать. В пединституте, а потом и в университете преподавание ингушского языка осуществляли Ф.Г. Оздоева и два ст. преподавателя – А. Гандалоева, М. Кулбужев. Во вновь созданном пединституте ингушский язык вообще не велся. В целевую аспирантуру по этой дисциплине никто не направлялся, тогда как для исследователей чеченского языка был зеленый свет. В ущемлении, опять-таки, оказался ингушский язык. Руководители чеченской национальности свободно изъяснялись на своем родном языке и всячески поощряли желающих заниматься проблемами их языка. Ингушские же руководители, лишь от напоминания о проблемах ингушского языка, трусливо озирались вокруг. Так, и в Чечено-Ингушетии становление ингушской лингвистической школы не состоялось. Не стало легче и с воссозданием ингушской государственности. НИИ гуманитарных наук несколько раз открывали и закрывали, экс-президент РИ в зародыше вырезал все национальное. За десять лет можно было бы подготовить специалистов-исследователей в области языка и других смежных наук. Этого не произошло. В итоге становление ингушской лингвистической школы так до сих пор и не состоялось. Чем же мы сегодня располагаем? Имеем лингвистический центр «Ингушский язык ». Возглавляет его талантливый поэт М. Вышегуров, есть корректор, есть бухгалтер, есть кабинет, но только нет «рабочих лошадок», то есть языковедов-исследователей. Так, как вести работу? Отдел языка НИИ гуманитарных наук закончил подготовку ингушско-русского словаря. Однако цыплят по осени считают, когда увидим словарь, тогда и посчитаем… Основная нагрузка в этой области лежит на Ингушском государственном университете (сужу по печатной продукции). Изданы: ингушско-русский словарь - А.С. Куркиев, ингушско-русский фразеологический словарь - Ф.Т. Оздоева, словарь лингвистических терминов – Жеребило Т.В. Издается университетский вестник, также сборник научных трудов профессорско-преподавательского состава, в которых большое внимание уделяется филологическим дисциплинам. Вузовская наука имеет свою специфику, она подчинена задачам образования и не может подменять другие научные структуры. Преподаватели-языковеды разнопрофильны. Некоторые из них защитили кандидатские диссертации по проблемам ингушского языка, или в типологическим аспекте. Это не означает, что они являются исследователями ингушского языка и занимаются преподаванием русского, а также иностранных языков, в зависимости от базового образования. В республиканских музеях нет даже «запаха» ингушского языка, их прямая обязанность заниматься изучением фауны, флоры, гидронимии и т.д. с терминологической точки зрения. Непонятно, что творится в министерстве образования РИ под эгидой которого не издана ни одна работа по методологии преподавания ингушского языка. 10 сентября у нас объявлено «Днем ингушского языка». И это хорошо, но мало. Ему нужна сейчас действенная помощь, а не парадное мероприятие. Так кого М. Яндиев «пытается разбудить?» Господин Мальзак вновь берется за старые песни: «Читать тексты на ингушском языке – процесс мучительный… » Вопросы орфографии на страницах печати поднимаются с начала с 70-х годов и дело не в орфографии и не в желании ее усовершенствовать. Здесь кроется другая причина. В свое время Чечено-Ингушский Обком КПСС давал СМИ задание открыть дискуссии по проблемам орфографии, чтобы выявить общественное мнение. После чего закрывали эту тему. Каждый год, при переиздании школьных учебников, ставилась перед авторами одна и та же задача: сблизить орфографию чеченского и ингушского языков. Словари, изданные в начале 60-х годов, преследовали ту же цель, нарушая орфоэпические нормы ингушского языка. Дошли до абсурда – в ингушские учебники по литературе включали тексты на чеченском языке и наоборот. Не достигнув цели, взялись за «Вайнахизм». Так, в 1998 году в НИИ гуманитарных наук была создана рабочая группа для усовершенствования орфографии ингушского языка. В нее были привлечены и люди извне, то есть, любители словесности: журналисты, писатели и т.д. Руководил группой – толковый специалист О. Чапанов, за плечами которого 30 лет исследовательской работы. Предварительный итог работы рабочей группы был опубликован на страницах «Сердало» за моею подписью. Реакция маргиналов-ассимилянтов не замедлила сказаться. Так, например, директор школы из с. Кантышево Урусхан Дударов, в той же газете, рассуждает об орфографии ингушского языка как дьячок об истории. Больше всего его возмутили мои предложения: орфографию приблизить к говорению, избавиться от навязанных чуждых форм чеченского языка. Цитирую У. Дударова: «Тут попахивает Сталинщиной». В 37-м году, в лучшем случае, У. Дударов обвинил бы меня в буржуазном национализме. Рассуждения господина Мальзака в вышеупомянутой статье напоминают выступление комсомольского вожачка в период строительства социалистического общества: «Когда апологеты нынешнего алфавита рассуждают о преимуществах «Кириллицы», перед «латиницей» хочется спросить: «Так в чем же дело? Возьмите, да реализуйте эти преимущества!» Где, когда, и как, и в каком правовом поле их можно реализовать? Непонятно. Да и скромности г-ну Мальзаку не занимать: «Для меня показателем его «соответствия» служит пример из собственной жизненной практики: за три недели я научился читать и писать на грузинском и древнееврейском языках, и тридцать лет учусь тому же на родном ингушском. Склоняю голову перед упорством и талантом Джоханны Никольс, изучающей его самостоятельно!». Однако, позвольте заметить, что Джоханна изучает ингушский язык не по личной прихоти, это государственная программа США и финансирует эту программу лично президент США. На базе Калифорнийского университета изучается не только ингушский язык, но и языки других народов Кавказа. Язык для них это лишь один из инструментов геополитики, там на перспективу смотрят на сто лет вперед. Без должного внимания не обойден и поэт Гирихан Гагиев: «… уже 30 лет делает их стихотворные переводы на русский. Но кому нужны эти переводы? Трудно представить читателя российской глубинки, изучающего ингушские пословицы». Выдающийся специалист в области фольклора народов Востока Путилин на международной конференции в МГУ с восторгом отозвался об ингушском устном народном творчестве. Им были отмечены два произведения: «Когда плачут мужчины» и «Когда смеются женщины», оба в переводном варианте на русский язык. - Подобной аналогии не знает ни один фольклор народов Востока, - отметил Путилин. И в российской глубинке тоже найдутся люди, которые с удовольствием ознакомятся с ингушскими пословицами, переведенными на русский язык Г. Гагиевым. Маргинальное мышление господина Мальзака оказалось настолько сильным, что ослеп не только разумом, но и очами: «Если верить С. Патиеву … Горные ингушские племена из Нашах и Чаберлоя…». Здесь вышеназванный господин или слукавил, или перепутал что-то с чем-то. Эта цитата принадлежит не С. Патиеву, а выдающемуся кавказоведу Яковлеву. Далее автор статьи ставит довольно интересный вопрос: «В чем же здесь дело, если чеченцы всего лишь потомки «мигрировавших» из нагорной полосы (термин-то какой!) на чеченскую плоскость ингушских племен?» Во-первых, в тексте сказано (цитата Яковлева) на теперешнюю чеченскую плоскость. Потомки и миграция это не одно и то же. Во-вторых, дело ни в чем, а просто часть этноса создала новую языковую культуру. Такие явления можно найти у многих народов мира. Фантазиям новоявленного «вайнаховеда» нет предела: «Основой для формирования (вайнахского языка – С.П.) могут служить ингушский и чеченский языки вместе взятые». Ингушский язык монолитен, его лексика не нуждается в тотальном пополнении за счет каких-то других языков. Нужно «собрать» живой язык и если 70% лексики войдет в литературный, этого будет вполне достаточно. Чеченский язык дифференцирован, потому что в его формировании приняли участие многие этнические группы. Не следует забывать, что, начиная с конца XVII в. языком межнационального и религиозного общения народов Чечни и Дагестана был кумыкский. Это не могло не оставить свой отпечаток на чеченском языке. Вышеназванный господин свой взор бросает и на восток: «… Более двух десятков арабских стран разделяет не меньшее количество несхожих диалектов, объединяет же всех арабов литературный арабский язык». Что такое диалекты? В их образовании причины разные. Одни считают диалектом, когда один язык начинает дробиться. Другие, если пришлые воспринимают автохтонный язык с некоторыми изменениями: фонетическими, лексическими и др. Третьи, когда часть этноса, вследствие миграции, развивается в иноязыковом окружении и т.д. Семитские народы (арабы, евреи) имеют один генетический корень, но, тем не менее, каждый из них имеет свой язык. Никому и в голову не приходит арабский и еврейский языки объединить и создать единый литературный язык для двух этих народов. Если бы лучшие представители ингушей и чеченцев ратовали бы, как об этом говорит г-н Мальзак, за единство так называемых вайнахов, то это произошло бы задолго до прихода к власти большевиков. Наши предки хорошо понимали, что это два разных народа и, что совместить несовместимое невозможно. Тех, кто за это ратовал в годы советской власти особо винить нельзя, они лишь были исполнителями воли отца всех народов и времен. Отказ грозил многими годами лишения свободы, а то и жизни. Не зря говорят, язык – это божий дар. Те, кто не способен его сохранить, теряют свое этническое лицо, растворяются, становятся разменной монетой в политической игре и пополняют другие этносы в качестве второсортных их членов в силу рабской психологии. Азербайджанцы и турки говорят на одном тюркском языке, расхождения где-то в пределах 3-4%. Но это не означает, что они генетически один народ. В XVII веке турки-сельджуки ассимилировали кавказских албанцев, т.е. нынешних азербайджанцев, здесь победил языковой национализм. К адыгской языковой группе относится и кабардинский литературный язык, но кабардинцы являются пришельцами, которые влились в новую языковую семью абхазов, абазин, черкесов и сегодня себя считают – адыг1о. У каждого из этих народов (языков) имеется своя письменность и никому не приходит в голову мысль о создании единого для них литературного языка. Человек, который в течение трех недель научился читать и писать по-грузински, вдруг допускает такие просчеты: «А разве существовала до середины XVII века такая общность как «ингуши». Имел ли термин «г1алг1ай» собирательное значение для наших предков до того же XVII века? Нет, не имел! Да и сегодня мы не можем говорить об ингушах, как о нации. Нация еще только формируется». Этноним «г1алг1ай», как имеющий собирательное значение известен по грузинским источникам с VII в. н.э. – «г1лигви», т.е. «г1алг1ай». Академик Джавахишвили утверждал «г1лигви» известны были грузинам еще во II в.н.э. У любого здравомыслящего человека должен вызвать недоумение и такой пассаж г-на Мальзака: «Но это не значит, что «развод» должен происходить и в сфере языка, литературы, культуры и так далее. Поэтому, когда уважаемые Марьям Яндиева и Султан Патиев, пытаются убедить меня в том, что термин «Вайнах» придуман в начале двадцатых годов и, что такой общности как вайнахи в истории не было – я только изумляюсь. Да, термин «Вайнах» придуман Н.Ф. Яковлевым! Но разве он не оказался удачным?!» Что означает: «Я только изумляюсь; но разве он не оказался удачным?!»? Изумляться есть чему, если вникнуть в суть проблемы. Термин «Вайнах» и его производные выдумывать не было никакого смысла, т.к. с начала IX в.н.э. вплоть до двадцатых годов XX века существовал другой термин «Кистинские языки», чуть позже и «бацбийско-кистинские языки». И сейчас некоторые ученые придерживаются этой терминологии. Именно термин «Кистинские языки» указывает, что родоначалие исходит из ингушского языка. И эту терминологическую вакханалию сотворили сами ингуши, внедрив другой термин, т.е. «Вайнахские языки». Теперь эту кашу придется расхлебывать довольно долго. Дореволюционный исследователь Ф.И. Горепекин писал: «Ингуши не есть отдельная ветвь чеченцев, а чеченцы есть разросшаяся ветвь ингушского корня… Название чеченцев заимствовано от другого народа. В то время как на ингушской почве все пока свежо и ясно, то чеченцы дополнили свою территорию народом, пришлым со всех сторон… Чеченцы получили свое родоначилие из Галгая и Нашаха, имели слишком большой простор для образования своих поселений. Район их заполнялся различным элементом, как, например, беглыми из Грузии, арабскими переселенцами, беглыми русскими солдатами и т.п. Вполне допустимо, что из числа многих проходивших орд тоже оставалась часть, как в виде пленников, как и вольных поселенцев. Таким образом, усваивая разнообразный пришлый элемент, имея разбросанные на большой площади обособленные свои поселения, навсегда разойдясь с родоначальниками – ингушами, чеченцы с течением времени изменили в своем языке лексическую сторону, звуковой состав и некоторые случаи грамматических правил. За свое долгое существование ингуши были известны под различными именами… например, ин, ан, биайна, саки, алароды, гелы, амазоны и др., а последние из них происшедшие и существующие теперь: галга, ангушт. Из рода их – Хамхой произошло 25 поколений, давших поселенцев в Чечню и на Кумыкскую плоскость, образовав там сел. Андре или Эндери… Многие из древних родов ингушей с отдаленных времен, отделившись от своих родных очагов, расселились на обширной территории Чечни и Кумыкской плоскости, сохраняя до сего времени связь в преданиях о происхождении от одного корня тождества имени первых своих родоначальников». Н.Ф. Грабовский в своей работе «Горский участок Ингушского округа» в 1865 году отмечает: «Участок этот населяют туземцы Джейраховского, Кистинского, Галгаевского, Цоринского, Аккинского и Мереджинского обществ. Первые четыре принадлежат Ингушскому племени, а последние два – Чеченскому. Жители всех названных обществ говорят на одном наречии – ингушском». Другой исследователь этнографии и языков народов Кавказа профессор Ф.Н. Яковлев утверждает: «Наиболее вероятным представляется нам происхождение чечено-ингушей по национальности, их языка и их культуры в результате влияния культурно-религиозного центра сложившегося уже к IX веку в Ассиновском ущелье (нагорная Ингушия), … с этого времени и до настоящих дней область распространения ингушей и ингушской культуры простиралась по всему нагорью современных Ингушии и Чечни. В указанный период эта культура, можно думать, еще не имела постоянных центров на плоскости. Поэтому до сих пор население Чечни говорит на наречиях, более близких к ингушскому, чем плоскостному чеченскому языку. …Как мы видели, центр производственно-экономического и языкового влияния лежал до известной эпохи в ингушских горах. Вокруг этого центра и складывался по всему нагорью ингушский язык». Как видно из изложенного и исходя из языковых данных современных чеченского и ингушского языков, складывается констатация, что есть нисходящий вариант от ингушского к чеченскому, но не отмечен факт восходящего варианта от чеченского к ингушскому. Поскольку изначально не было никакого вайнахского этноса, то, естественно, не могло быть и единого этнонима «Вайнах».
С. Патиев, кандидат филологических наук
Газета «Ингушетия» 27 августа 2005 г. №93/1357
|
