3

            История Ингушетии не изучается не только в Северной Осетии, но и в Чечено-Ингушетии, где вольно или невольно культивируется концепция о том, что ингуши являются не отдельным, самостоятельным народом, а всего лишь частью вайнахского народа со своим диалектом, и поэтому де они (ингуши) не заслуживают особого внимания. Для пришедших на ингушские земли осетин ингуши — нежелательные люди, о чем говорят многочисленные факты неприязненного отношения властей Северной Осетии к ним в течение длительного времени. Это прямое продолжение политики Сталина, Берия и иже с ними в отношении ингушского народа.

            Ингушский вопрос сознательно замалчивается и искажается в глазах широкой общественности страны, а сами ингуши стали предметом иронических насмешек в Северной Осетии.

            В 1957 году автономия ингушского народа была восстановлена частично, без правобережной части города Орджоникидзе, главного Пригородного района и части Малгобекского района, оставленных в составе Осетии без ведома и согласия ингушского народа, в результате закулисных переговоров между руководством Северной Осетии и Оргкомитетом ЧИАССР во главе с М Гайрбековым. К сожалению, своим бездействием, молчаливым согласием помогли закрепить эту антиингушскую акцию Председатель Президиума Верховного Совета ЧИАССР И. А. Алмазов и бывший в то время второй секретарь Чечено-Ингушского обкома КПСС О. А. Чахкиев, являющийся сегодня делегатом нашего съезда. Надо полагать, он прольет свет на события, связанные с территориальным ограблением ингушского народа при восстановлении Чечено-Ингушской АССР.

               Говоря об истории отторжения у ингушей их исконных земель, в сущности колыбели этого народа, нельзя не отметить беспрецедентный характер этой непрерывной акции. Процесс этот длится около двухсот лет, набирая темпы и расширяя масштабы в советский период.

               Это заранее и тщательно разработанная, планомерно и систематически осуществляемая политика, направленная на то, чтобы, скажем прямо, в интересах осетин лишить ингушский народ своей территории, истории, политического и этнического лица. Если обратиться к бесспорным историческим фактам, то ко времени основания крепости Владикавказская в непосредственной близости от ингушского селения Заурово обширную территорию, прилегающую к крепости, с незапамятных времен занимали ингуши. Земли ингушей простирались далеко на запад от современного города Беслан, основанного ингушом Берсом Богатыревым. Именно поэтому ингуши до сих пор называют этот город своим первоначальным именем           Берса-Юрт, и об этом прекрасно знают не только ингуши, но и все наши соседи.

            В период Кавказской войны военные действия на Кавказе сопровождались изгнанием ингушей с родных мест и заселением их осетинами и казаками. Так создавались целые станицы.

Всем хорошо известна выдающаяся роль ингушей в установлении Советской власти на Тереке и в целом на Северном Кавказе. Наш народ положил цвет своей наций на полях гражданской войны, защищая идеалы Октября. Из 95 тысяч ингушей 22 тысячи отдали свои жизни в период революции и гражданской войны, главным образом на улицах и площадях Владикавказа, на территории, прилегающей к этому городу, и в Дарьяльском ущелье, то есть на землях, тысячелетиями принадлежавших ингушам.

4

            Особо следует остановиться на участии ингушей и чеченцев в Великой Отечественной войне.

            Ингушский и чеченский народы, как и все народы СССР, с оружием в руках встретили наступление гитлеровской военщины. В августе 1942 г. по инициативе рабочих, колхозников и интеллигенции ингушской и чеченской национальности, обком ВКП(б) и Совнарком ЧИАССР обратились в правительство и ЦК ВКП (б) с просьбой о разрешении провести добровольную мобилизацию ингушей и чеченцев в Красную Армию.

            В начале сентября 1942 г. на фронт отправилось более двух тысяч добровольцев. 7 января 1943 г. обком ВКП(б) и Совнарком ЧИАССР в своем решении отмечали, что добровольцы — ингуши и чеченцы, призванные в ряды Красной Армии в сентябре 1942 г., «в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками проявляют стойкость, мужество и бесстрашие». По отзывам Военного совета Северной группы войск Закавказского фронта, «добровольцы-красноармейцы ингуши и чеченцы являются лучшими конноразведчиками энской дивизии» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 17, оп. 43, д. 2450, л. 4).

«Проведенный с разрешения ЦК ВКП(б) в период февраля и марта 1943 г. призыв добровольцев — ингушей и чеченцев в Красную Армию сопровождается проявлением подлинного советского патриотизма. Призыв добровольцев в Красную Армию, безусловно, явился показателем готовности ингушей и чеченцев выполнить свой долг перед Отчизной против немецко-фашистских захватчиков» (ПА) Чечено-Ингушского обкома КПСС, ф. 267, оп. 2, арх. № 3, л. 287).

            Тысячи наших сынов и дочерей отдали свои жизни, сражаясь на фронтах Великой Отечественной войны. Только из среды защитников Брестской крепости шестнадцать ингушей и чеченцев были представлены к званию Героя Советского Союза, но, естественно, в ставке Сталина и Берия эти кандидатуры были отвергнуты.

            Однако все эти подвиги чеченцев и ингушей уже не имели никакого значения в трагической судьбе свободолюбивых горцев Чечено-Ингушетии, объявивших немецко-фашистским захватчикам священную войну –  газават и призвавших к защите Родины всех, кому святы героические традиции своих отцов. Ингуши и чеченцы клялись: «Что бы ни случилось с Советской властью, мы будем поддерживать ее до конца своих дней!», а партийные и советские организации республики одобрили этот призыв, и обком партии отмечал, что «объявление газавата Гитлеру и его армии было благородным патриотическим движением среди населения республики» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 17, д. 2450, л. 4).

Но никто с этим уже не считался в канцелярии Берия, ибо машина репрессии ингушского и чеченского народов уже набирала полные обороты.

            В адрес ингушей и чеченцев длительное время бросали бездоказательные обвинения в измене, политбандитизме, хотя на территорию нашей республики забрасывались десанты, состоявшие из лиц другой национальности. Но обвинения падали на нас.

            Во время войны в нашу республику было заброшено 76 человек десантников. Из них четверо чекистов, выполнявших спецзадания, 14 человек жителей республики и среди них один ингуш. Остальные — с других республик. Примечательным является и такой факт - среди заброшенных вражеских агентов 23 человека были лица осетинкой национальности в совершенстве владевшие ингушским языком. Возникает вопрос: «С какой целью это было сделано?» Не имеем ли мы здесь дело с заранее подготовленной провокацией Берия, особенно в сочетании с секретным, не опубликованным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта .1944 г., где говорится о выселении ингушей, чего не было в официальных документах, опубликованных в то время в печати?

            Не являлся ли осетинский десант из 23 человек, владевших ингушским языком, одним из звеньев в антиингушской закулисной политической игре?         

5

            Печальный парадокс социально-политического положения ингушского народа состоит в том, что в течение многих десятилетий никакие высокие и добрые дела этого народа — активнейшее участие в революции и в войне против фашизма, самоотверженный труд на благо нашей Родины — не принимаются как заслуги этого поистине многострадального народа. Напротив, ингушскому народу систематически приписывают всяческие гражданские пороки, в которых он совершенно неповинен. И поэтому у этого народа сложилась исключительно тяжелая судьба.

            Не мирясь с таким положением, ингуши много раз обращались в высшие партийно-государственные инстанции с просьбой решить ингушский вопрос, но в ответ получали ярлыки националистов, экстремистов, антисоветчиков и т. п. И делалось это, к великому нашему сожалению, нашими местными руководителями в сговоре со своими коллегами из Северной Осетии.

            Как естественная реакция на антиингушскую кампанию, в 1972 г. инициативной группой было подготовлено письмо в ЦК КПСС «О судьбе ингушского народа» — документ огромной обличительной силы, направленный против врагов курса ХХ съезда КПСС, правдиво раскрывший многострадальную историю ингушского народа. В Чечено-Ингушском обкоме КПСС поднялся переполох, и вместо того, чтобы попытаться разобраться в происходящем, первый секретарь обкома партии С. С. Апряткин мобилизовал весь пропагандистский аппарат для извращения ингушского вопроса, пытаясь свести его к «нездоровым проявлениям кучки националистов», «карьеристов». и т. д. Административные органы работали на предельной мощности, запугивая увольнением с работы, исключением из партии и комсомола лиц, подписавших письмо, требуя отречения от мыслей, высказанных в письме «О судьбе ингушского народа». И в результате подобных действий С. С. Апряткину и его окружению удалось спровоцировать ингушей на массовое выступление, а это уже давало возможность С. С. Апряткину и его окружению осудить весь ингушский народ.

16 января 1973 года ингуши заполнили площадь им. В. И. Ленина в гор. Грозном. Митинг, начавшийся в 10 часов, беспрерывно продолжался до 4 часов 19 января 1973 г. В повестке дня был один вопрос — возвращение ингушам отнятой у них Сталиным Родины. Нужно особо отметить, что это был не только исключительно мирный и демократический митинг, но и митинг высокоорганизованный и дисциплинированный. Не было ни одного  случая хулиганства, нарушения общественного порядка, ни одного аполитичного или националистического поступка. И, несмотря на это, руководство республики совершенно необоснованно приписало участникам этого митинга целый букет грехов, которых они не содеяли. А 19 января на рассвете ингушей оцепили наряды солдат и милиции, с пожарными машинами, и митинг был пресечен административными мерами. Участники митинга проявили традиционную для  ингушей высокую политическую сознательность, выдержку и хладнокровие, не оказав никакого сопротивления правоохранительным органам.

            Клеветническая кампания против ингушей, начатая местным руководством после этого митинга, приняла огромный размах, в результате чего в республике создалась исключительно напряженная нервозная обстановка, и это отбросило на годы назад интернациональное воспитание.

Практически эта процедура выглядела следующим образом: Райком КПСС составлял краткую обвинительную справку о человеке, намеченном в качестве жертвы. Обвинительную справку посылали в первичную парторганизацию того учреждения, где обвиняемый (ингуш или чеченец) работал. Затем проводилось обсуждение, осуждение и наказание «крамольного» работника. И при этом никто, в том числе и сама жертва, кроме тех, кто эти пресловутые справки составлял, не ведали, что же конкретно кроется за их завуалированными обвинениями. И вот по этим справкам ингушей исключали из партии и комсомола, увольняли с работы, заставляли «раскаиваться» в совершенных ошибках.

В этой недостойной работе участвовали и многие писатели, журналисты, партийные и профсоюзные работники, руководители разных рангов ингушской и чеченской национальности, таким путем зарабатывая свой  постыдный хлеб. Здесь в зале присутствуют некоторые из них. Сегодня они не посмеют идти против народа. Хотелось бы, чтобы они сами осознали свою вину перед ингушским народом. У них есть прекрасная возможность искупить свою вину, по мере сил и возможностей оказывая поддержку делу восстановления нашей национальной государственности. Мы не должны отворачиваться от таких людей, и в этом — мудрость народа, его доброта.

6

Многие ингуши и чеченцы не раз поднимали вопрос несправедливости, допущенной в отношении наших народов, за что им приходилось расплачиваться. Характерна в этом отношении судьба двух наших литераторов –  Исы Кодзоева и Али Хашагульгова. В 1963 году, будучи студентами Чечено-Ингушского пединститута, они написали о нашем выселении. Иса Кодзоев — «Казахстанский дневник» (сборник рассказов), а Али Хашагульгов – стихи. В июне 1963 года они были арестованы органами КГБ ЧИАССР, а осенью того же года их осудили Верховным судом ЧИАССР по статье 70 УК РСФСР на четыре года лишения свободы за рукописи, не изданные нигде. В лагере они сидели вместе с известными советскими писателями Ю. Даниэлем uA. Cu- нявским, которые печатали свои произведения за границей. Оба они — и Даниэль и Синявский— реабилитированы. Что же касается Кодзоева и Хашагульгова, то об их политической реабилитации в республике—полное г~Iолчание. К сожалению, у нас не нашлось ни одного писателя, который поднял бы голос в защиту своих коллег, помог бы им опубликовать свои произведения, в которых наш народ сегодня очень нуждается.

Особо следует отметить, что Али Хашагульгов не получает возможности опубликовать свои произведения, а ведь, товарищи, написанное им — и поэмы, и стихи, и проза — на ингушском языке более 130 авторских листов! Я полагаю, что мы сегодня вправе принять решение от имени народа — вне всякой очереди издать произведения Али Хашагульгова и Исы Кодзоева. Широкий читатель

имеёт право знать эти произведения, ибо это наше народное достояние.

            Следует также от имени нашего съезда поставить вопрос о принесении протеста Прокурором Чечено-Ингушской АССР для отмены несправедливого приговора Верховного Суда ЧИАССР и полностью реабилитировать Ису Кодзоева и Али Хашагульгова. Желательно, чтоб руководство КГБ ЧИАСС тоже приняло участие в исправлении ошибок своих предшественников. От этого мы выиграем все.

Из ссылки ингуши вернулись на Родину с единственным ученым-филологом Д. Д. Мальсаговым, который прошел издевательства ведомства Берия еще до нашего выселения. Шайке Берия не удалось сломить могучий дух Д. Д. Мальсагова. Этот любимец студенческой молодежи подвергся гонениям со стороны руководства республики в 60-е годы только за то, что высказался о том, что социально-бытовое наследие, как и завещал В. И. Ленин, следует пересмотреть критически и взять из него все положительное и прогрессивное. Не выдержав травли и не добившись приема в обкоме КПСС, профессор Д.Д. Мальсагов умер от инфаркта.

В 1973 году были исключены из партии целый ряд коммунистов ингушской национальности, и главную инициативу в этой антиингушской деятельности проявил секретарь Чечено-Ингушского обкома КПСС Х. Х. Боков. Позже часть из них была восстановлена в рядах КПСС с перерывом в партстаже, но предварительно у них вырвали признание своих «ошибок». А те, кто не признал себя виновным, то есть не признал правильным существующее положение ингушского народа, до сих пор не восстановлены в партии.

Так, заместитель директора школы № 3 гор. Назрани Богдан Барахоев с 1957 года, ведет борьбу за восстановление попранных прав своего народа, был членом нескольких ингушских делегаций, выезжавших в Москву. Но именно по этим мотивам он исключен из партии и не восстановлен до сих пор, поскольку не признавал «ошибки».

            Бывший первый секретарь Назрановского райкома КПСС Ахмед Магиевич  Газдиев (кстати, в день нашего выселения в 1944 г. он работал заведующим отделом пропаганды и агитации  Чечено-Ингушского обком КПСС) исключен из рядов партий в 1973 г. именно за то, что поднял проблему бесправия ингушей. Мало того, что шайка Берия осудила его в период нашей высылки по пресловутой 58-й статье, и он отсидел десять лет только  за то, что усомнился в справедливости репрессии ингушей и чеченцев, застойная команда Брежнева из Чечено-Ингушетии исключила его из партии, и ему отказывают в восстановлении, из-за того, что он не хочет признавать справедливость издевательств над своим народом. И сегодня этот честнейший коммунист Чечено-Ингушетии — вне рядов партии волей антиингушских кругов.

Мы имеем сотни примеров подобного сопротивления в решении ингушского вопроса.